Как мы с Вовкой навели ужаса на всю деревню

Ино­гда баб­ка раз­ре­ша­ла нам с Вовкой спать на тер­ра­се. Это были самые луч­шие ночи. Хоть она и отклю­ча­ла элек­три­че­ство, в целях эко­но­мии бюд­же­та, после 10 вече­ра, но у нас были при­па­се­ны свеч­ки и мы лежа­ли в туск­лом мер­ца­ю­щем све­те све­чей, и рас­ска­зы­ва­ли друг дру­гу раз­ные стра­шил­ки. Так мы мог­ли про­бол­тать чуть ли не до рас­све­та. И никто не трын­дел из сосед­ней ком­на­ты — “Чок-чок, рот на крю­чок. Кто сло­во пиз­да­нёт, тот в туа­лет спать пой­дёт”. Это была люби­мая баб­ки­на при­сказ­ка перед сном. Нет. Ино­гда конеч­но дело и до сказ­ки дохо­ди­ло, но почти все­гда баб­ка встав­ля­ла свои комментарии.
— Вот ста­ру­ха при­пизд­ну­тая, нехуя было деда гонять сто раз к рыб­ке. Сра­зу думать надо было, что зака­зы­вать. Вот если бы я была на её месте, то сра­зу попро­си­ла бы стать пред­се­да­те­лем наше­го кол­хо­за. Тогда бы у меня и коры­то было и терем новый… Дед! А если бы ты золо­тую рыб­ку пой­мал, чего бы ты зака­зал? — баб­ка кли­ка­ла деда.
— Мне бы спин­нинг новый… — меч­та­тель­но про­тя­нул дед.

- Вот — вот. Кому чего, а мёрт­во­му при­пар­ка. Такой же [*]. Сна­ча­ла спин­нинг, потом мото­цикл, потом ещё что-то. В ито­ге рыб­ка заеб­лась бы с тобой вош­кать­ся и остал­ся бы ты как та ста­ру­ха. С раз­би­той мордой.
— С коры­том, — попра­вил я.
— Спи уж. Коры­то. Без соп­лей раз­бе­рём­ся. — баб­ка поправ­ля­ла нам оде­я­ло и мы засыпали…

В этот раз нам тоже раз­ре­ши­ли спать на тер­ра­се. Мы с Вовкой лико­ва­ли, а я вспо­ми­нал страш­ные исто­рии. Неко­то­рые я при­ду­мы­вал сам. Меня весе­ли­ло, как Вовка зары­вал­ся в оде­я­ло и отту­да тор­ча­ла толь­ко его голо­ва с боль­ши­ми глазами.
Этой ночью я ему рас­ска­зы­вал стра­шил­ку про мертвецов…

- А тебе сла­бо на клад­би­ще ночью? — спра­ши­вал Вовка из-под одеяла.
— Чё это сла­бо? Не сла­бо! — заше­ве­ли­лось моё само­лю­бие и наду­ло грудь коле­сом, как шар на Первомай.
— Сла­бо­ооо. — драз­нил­ся Вовка. — А если не сла­бо, схо­ди сего­дня ночью на кладбище.
— Вот и схо­жу. — мне, как-то, было нелов­ко Вовке усту­пать. Ситу­а­ция тре­бо­ва­ла подвига.
За нашей дерев­ней, как и пола­га­ет­ся, было, мест­ное клад­би­ще. Мы как-то с дедом и баб­кой ходи­ли туда, днём. На моги­лу к каким-то род­ствен­ни­кам. И ниче­го страш­но­го в прин­ци­пе не было. Поэто­му я решил, что ночью тоже справлюсь.
— А как ты дока­жешь, что ходил? — инте­ре­со­вал­ся Вовка. — Может, ты во дво­ре отси­дишь­ся, а сам ска­жешь, что ходил.
— Чё это врать то мне? Ска­зал, схо­жу, зна­чит схожу.
— Дока­за­тель­ства нуж­ны. — не уни­мал­ся Вовка. — При­не­си крест что ли.
— Ты чё? Совсем без моз­гов? Ска­жи ещё памят­ник. Я возь­му, какой ни будь вено­чек и принесу.
Мы дожда­лись, пока совсем стем­не­ет и я начал соби­рать­ся. Взял с собой пару све­чек и спич­ки. Так как баб­ка на ночь закры­ва­ла нашу дверь на ключ, выби­рать­ся при­шлось через окно.
На дво­ре уже было тем­но и мне, чест­но гово­ря, было немно­го сцик­ли­во. Одно дело, там, перед Вовкой выпенд­ри­вать­ся, дру­гое дело идти ночью на клад­би­ще. Я уж даже, было пере­ду­мал в какой-то момент. Но надо было дер­жать сло­во и я пошел.
Через пару минут я услы­шал сза­ди чей-то топот. Я уж с пере­пу­гу поду­мал, что это баб­ка с дедом в пого­ню пусти­лись за мной. Я отчёт­ли­во пред­ста­вил, как бежит дед в каль­со­нах, а за ним баб­ка в ноч­ной рубаш­ке. И так рем­ня­ми над голо­вой пома­хи­ва­ют. Я мет­нул­ся в сто­ро­ну с доро­ги, на чём-то поскольз­нул­ся и впе­ча­тал­ся всей пятер­нёй в это что-то. Коро­вья лепёш­ка, сооб­ра­зил я. Но это всё же луч­ше, чем попасть­ся деду или бабке.
— Ты где? — звал меня Вовка.
— Тьфу ты. — чер­тых­нул­ся я, выпол­зая из коро­вьих кака­шек. — Ты-то что тут делаешь?
— Мне одно­му там страш­но. — ска­зал Вовка. — А чем это пах­нет? Ты что, обосрал­ся что ли уже? — сме­ял­ся Вовка. — Даже до клад­би­ща дой­ти не успел, а уже в шта­ны наложил.
— Щас ты у меня в шта­ны нало­жишь. — я отти­рал лопу­хом остат­ки дерь­ма. — Я про­сто поскользнулся.

Через 5 минут мы были воз­ле клад­би­ща. Зре­ли­ще немно­го напря­га­ло сво­ей мрач­но­стью. Было не то что бы страш­но, было пиз­дец как страш­но. Я уже сно­ва готов был при­знать пора­же­ние и пред­ло­жить вер­нуть­ся домой. В этот момент моё само­лю­бие вме­сте с герой­ством скво­зо­ну­ли куда-то в рай­он пяток и сиде­ли тихонь­ко попёр­ды­вая. Но тут, со сто­ро­ны доро­ги, послы­ша­лись голо­са. Это из кино воз­вра­ща­лась мест­ная моло­дёжь. Попасть­ся им на гла­за, озна­ча­ло, полу­чить пиз­дю­лей от баб­ки или от деда. Это уж как пове­зёт. А то может и от обо­их по оче­ре­ди. Если нас засту­ка­ют, то обя­за­тель­но отве­дут домой. И посе­му мы при­ня­ли пра­виль­ное реше­ние и сига­ну­ли в кусты. Нам даже было всё рав­но, что эти кусты отго­ра­жи­ва­ли клад­би­ще. Мерт­ве­цов на тот момент мы боя­лись мень­ше, чем деда или баб­ку. Конеч­но, с мерт­ве­ца­ми мы были ещё не знакомы.
— Вовка! — шеп­тал я. — Ты как?
— Страш­но. Сза­ди нас какая-то моги­ла. Вдруг сей­час кто-то поле­зет отту­да. — Вовка жал­ся ко мне поближе.
Я и сам тоже не чув­ство­вал себя геро­ем. Сидел тихо и состав­лял ком­па­нию само­лю­бию с герой­ством. Мы реши­ли, что бы нам было не страш­но, зажечь свеч­ки. Чирк­нул спич­кой и зажег сна­ча­ла одну, потом дру­гую свеч­ку и отдал её Вовке. В сла­бом све­те све­чи я решил осмот­реть­ся. Луч­ше бы я сидел и не крутился.
Я обер­нул­ся и посве­тил. Мой дет­ский мозг дори­со­вал всю кар­ти­ну за меня. Мне пока­за­лось, что моги­ла шеве­лить­ся и от туда тянут­ся руки. Конеч­но, сей­час я пони­маю, что это была лишь игра све­та и теней, но тогда это была хоро­шая игра мое­го вооб­ра­же­ния. Ста­ни­слав­ский бы ска­зал — верю.
Закри­чал я гром­ко и даже кажет­ся, как-то неесте­ствен­но. Как Джель­са­ми­но в филь­ме. Вовка не оста­ва­ясь в дол­гу, под­дер­жал меня. Как гово­рить­ся нача­лась пани­ка. Пани­ка, это когда один зна­ет, в чём суть ужа­са, а дру­гие орут и бегут за ком­па­нию, будучи уве­рен­ны, что ору­щий и бегу­щий рядом сосед, точ­но уж в кур­се ситуации.
Затем закри­ча­ли на доро­ге. Тоже, как пока­за­лось мне очень неесте­ствен­но. Какой-то душе­раз­ди­ра­ю­щий жен­ский визг. От это­го виз­га, мы с Вовкой закри­ча­ли ещё гром­че. Затем послы­ша­лось с доро­ги “Бля!”, “Ебааа­ать!”, какой то “бум”, затем “Под­ни­май её, [*]ем от сюда” и уда­ля­ю­щий­ся топот.
Нас с Вовкой тоже уго­ва­ри­вать дол­го не надо было и мы, побро­сав свеч­ки лома­ну­лись в про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну, прочь от это­го места. Бежа­ли мы быст­ро и без огляд­ки. Вовка, несмот­ря на малень­кий воз­раст, не усту­пал мне в ско­ро­сти. Мне каза­лось, что руки из моги­лы вот-вот настиг­нут нас и я при­то­пил ещё быстрее.
Когда мы ока­за­лись в тер­ра­се, мы заби­лись на одной кро­ва­ти под оде­я­ло и так неза­мет­но как-то усну­ли. Утром нас раз­бу­ди­ла бабка.
— Вста­вай­те задох­ли­ки. А чё это у вас дерь­мом попа­хи­ва­ет? — но не акцен­ти­ро­ва­ла на этом вни­ма­ние. — Я вам щас ново­сти пове­даю за зав­тра­ком. Как раз вам урок будет, что бы не шастать где попало…

Вся дерев­ня обсуж­да­ла све­жую новость.
— А у него гла­зи­ща такие огром­ные, как огонь светятся.
— И воет нече­ло­ве­че­ским голосом.
— Это, я так думаю, при­зрак Володь­ки-алко­го­ли­ка, цар­ство ему небес­ное. Не успо­ко­ит­ся душа окаянная.
— Да при­чём тут Володь­ка? Гово­рят у это­го рога и хвост были. Не ина­че как чёрт.
— А Гал­ка то. Как посмот­ре­ла в его горя­щие гла­за, прям созна­ния лиши­лась. Так воло­ком и тащи­ли её до дома.
— Гово­рят, что Петь­ка то, Ники­тиш­ны внук, тот совсем обделался…
И ещё мно­го чего было рас­ска­за­но и мно­го дней сплет­ни­чал народ по деревне, с каж­дым днём исто­рия при­ни­ма­ла всё более ужас­ный оборот.
Мы с Вовкой радо­ва­лись толь­ко одно­му. Что баб­ка с дедом не узна­ли, что мы ночью ходи­ли на клад­би­ще и нам ужас­но повез­ло, что мы не встре­ти­лись ни с этим Володь­кой-алко­го­ли­ком, ни с чёр­том. Ина­че баб­ке с дедом было бы уже неко­го пороть.

Нажми­те для оценки
[Все­го: 0 Сред­нее: 0]

Оставьте комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.