Летающий человек

В 1982 году Лар­ри Уол­терс, пен­си­о­нер из Лос-Андже­ле­са решил осу­ще­ствить дав­нюю меч­ту — поле­теть, но не на само­ле­те. Он изоб­рел соб­ствен­ный спо­соб путе­ше­ство­вать по воз­ду­ху. Уол­терс при­вя­зал к удоб­но­му крес­лу сорок пять метео­ро­ло­ги­че­ских шаров, напол­нен­ных гели­ем, каж­дый из кото­рых имел метр в диа­мет­ре. Он усел­ся в крес­ло, взяв запас бутер­бро­дов, пиво и дро­бо­вик. По сиг­на­лу, его дру­зья отвя­за­ли верев­ку, удер­жи­вав­шую крес­ло. Лар­ри Уол­терс соби­рал­ся плав­но под­нять­ся все­го на трид­цать мет­ров, одна­ко крес­ло, как из пуш­ки, взле­те­ло на пять километров. 

Сосе­ди обсуж­да­ют. Зво­нить ли 911? Зачем? Чело­век уле­тел. Летать не запре­ще­но. Закон не нару­шен. Наси­лия не было. Аме­ри­ка — сво­бод­ная стра­на. Хочешь летать — и лети к чер­то­вой матери.

…Часа через четы­ре дис­пет­чер ближ­не­го аэро­пор­та слы­шит доклад пило­та с захо­дя­ще­го лайнера:

- Да, кста­ти, пар­ни, вы в кур­се, что у вас тут в поса­доч­ном эше­лоне какой-то му**к лета­ет на садо­вом стуле?

- Что-что? — пере­спра­ши­ва­ет дис­пет­чер, гал­лю­ци­ни­руя от переутомления.

- Лета­ет, гово­рю. Вце­пил­ся в свой стул. Все-таки аэро­порт, я и поду­мал, мало ли что…

- Коман­дир, — под­да­ет метал­ла дис­пет­чер, — у вас проблемы?

- У меня? Ника­ких, все нормально.

- Вы не хоти­те пере­дать управ­ле­ние вто­ро­му пилоту?

- Зачем? — изум­ля­ет­ся коман­дир. — Вас не понял.

- Борт 1419, повто­ри­те доклад диспетчеру!

- Я ска­зал, что у вас в поса­доч­ном эше­лоне му**к лета­ет на садо­вом сту­ле. Мне не меша­ет. Но ветер, знаете…

Дис­пет­чер вру­ба­ет гром­кую транс­ля­цию. У стар­ше­го сме­ны квад­рат­ные гла­за. В нача­ло поло­сы с воем мчат­ся пожар­ные и ско­рая помощь. Поло­са очи­ще­на, дви­же­ние при­оста­нов­ле­но: экс­трен­ная ситу­а­ция. Лай­нер садит­ся в штат­ном режи­ме. По тра­пу взбе­га­ют фэб­э­эро­вец и психиатр.

Доклад со сле­ду­ю­ще­го борта:

- Да како­го еще хре­на тут у вас козел на воз­душ­ных шари­ках путь заго­ра­жи­ва­ет!., вы вооб­ще за воз­ду­хом следите?

В дис­пет­чер­ской тихая пани­ка. Неиз­вест­ный пси­хо­троп­ный газ над аэропортом.

- Спо­кой­но, кэп­тен. А кро­ме вас, его кто-нибудь видит?

- Мне что, бро­сить штур­вал и идти в салон опра­ши­вать пас­са­жи­ров, кто из них ослеп?

- Поче­му вы счи­та­е­те, что они могут ослеп­нуть? Какие еще симп­то­мы рас­стройств вы може­те назвать?

- Зем­ля, я ниче­го не счи­таю, я про­сто ска­зал, что эта гад­ская пти­ца на вере­воч­ках рабо­та­ет воз­душ­ным загра­ди­те­лем. А рас­строй­ством я могу назвать рабо­ту с вашим аэропортом.

Дис­пет­чер тря­сет голо­вой и выли­ва­ет на нее ста­кан воды и, пере­пу­тав руки, чашеч­ку кофе: он уте­рял самоконтроль.

Тре­тий самолет:

- Да, и хочу поде­лить­ся с вами тем наблю­де­ни­ем, джентль­ме­ны, что уди­ви­тель­но неле­по и оди­но­ко выгля­дит на этой высо­те чело­век без самолета.

- Вы в каком смысле??!!

- О. И в пря­мом, и в фило­соф­ском… и в аэродинамическом.

В дис­пет­чер­ской пах­нет кру­тым пер­во­ап­рель­ским розыг­ры­шем, но кален­дарь дату не под­твер­жда­ет. Чет­вер­тый борт леде­ня­ще вежлив:

- Зем­ля, докла­ды­ваю, что толь­ко что какой-то парень чуть не влез ко мне в левый дви­га­тель, создав угро­зу ава­рий­ной ситу­а­ции. Не хочу засо­рять эфир при посад­ке. По завер­ше­нии поле­та обя­зан соста­вить пись­мен­ный доклад.

Дис­пет­чер смот­рит в воз­душ­ное про­стран­ство взгля­дом Гор­го­ны Меду­зы, уби­ва­ю­щей все, что движется.

- …И ска­жи­те сту­ден­там, что если эти иди­о­ты будут празд­но­вать Хэл­ло­уин рядом с поса­доч­ной глис­са­дой, то это доб­ром не кон­чит­ся! — про­сит следующий.

- Сколь­ко их?

- А я почем знаю?

- Спо­кой­но, борт. Доло­жи­те по поряд­ку. Что вы видите?

- Поса­доч­ную поло­су вижу хорошо.

- К чер­ту полосу!

- Не понял? В смысле?

- Про­дол­жай­те посадку!!

- А я что делаю? Зем­ля, у вас там все в порядке?

- Доло­жи­те — вы наблю­да­е­те неопо­знан­ный лета­тель­ный объект?

- А чего тут не опо­знать-то? Очень даже опознанный.

- Что это?

- Чело­век.

- Он что, суперй­ог какой-то, что там летает?

- А я почем знаю, кто он такой.

- Так. По поряд­ку. Где вы его видите?

- Уже не вижу.

- Поче­му?

- Пото­му что улетел.
— Кто?

- Я.

- Куда?

- Зем­ля, вы с ума сошли? Вы моз­ги вклю­ча­е­те? Я захо­жу к вам на посадку!

- А чело­век где?

- Кото­рый?

- Кото­рый летает!!!

- Это что… вы его запу­сти­ли? А на хре­на? Я не понял!

- Он был?

- Лета­ю­щий чело­век? ‑Да!!!

- Конеч­но был? Что я, псих.

- А сейчас?

- Мне неко­гда за ним сле­дить! Отку­да я знаю, где он! Напу­сти­ли черт-те кого в поса­доч­ный эше­лон и еще тре­бу­ют сле­дить за ними! Пле­вать мне, где он сей­час болтается!

- Спо­кой­но, кэп­тен. Вы може­те его описать?

- му**к на садо­вом стуле!

- А поче­му он летает?

- А пото­му что он му**к! Вот пой­май­те и спро­си­те, поче­му он, тля, летает!

- Что его в воз­ду­хе-то дер­жит? — в отча­я­ньи над­ры­ва­ет­ся дис­пет­чер. — Какая етиц­кая сила? Какое лета­тель­ное сред­ство??? Не может же он на сту­ле летать!!!

- Так у него к сту­лу шари­ки привязаны.

Далее сле­ду­ет непе­ре­во­ди­мая игра слов, ибо дис­пет­чер понял, что воз­ду­хо­пла­ва­тель при­вя­зал яйца к сту­лу, и тре­бу­ет объ­яс­нить ему при­чи­ну подъ­ем­ной силы это­го сексомазахизма.

- Его что, Гос­подь в воз­ду­хе за яйца дер­жит, что ли?!

- Сэр, я при­дер­жи­ва­юсь тра­ди­ци­он­ной сек­су­аль­ной ори­ен­та­ции, и не совсем вас пони­маю, сэр, — полит­кор­рект­но отве­ча­ет борт. — Он при­вя­зал к сту­лу воз­душ­ные шари­ки, сэр. Види­мо, они наду­ты лег­ким газом.

- Отку­да у него шарики?

- Это вы мне?

- Про­сти­те, кэп­тен. Мы про­сто хотим про­ве­рить. Вы може­те его описать?

- Ну, парень. Неста­рый муж­чи­на. В шор­тах и рубашке.

- Так. Он белый или черный?

- Он синий.
— Кэп­тен? Что зна­чит — синий?…

- Вы зна­е­те, какая тут тем­пе­ра­ту­ра за бор­том? Попро­буй­те сами поле­тать без самолета.

Этот радио­об­мен в сума­сшед­шем доме идет в рит­ме рэпа. Воз­душ­ное дви­же­ние интен­сив­ное. Дис­пет­чер про­сит таб­лет­ку от шизо­фре­нии. При­лет­ные рей­сы адре­су­ют на запас­ные аэро­пор­ты. Выле­ты задерживаются.

…На рада­рах — ниче­го! Чело­век малень­кий и неже­лез­ный, шари­ки малень­кие и резиновые.

Свя­зы­ва­ют­ся с авиа­ба­зой. Объ­яс­ня­ют и кля­нут­ся: врач в труб­ку подтверждает.

Под­ни­ма­ют истребитель.

…Наш воз­ду­хо­пла­ва­тель в пре­ис­под­ней над без­дной, в про­стра­ции от ужа­са, око­лев­ший и заду­бев­ший, судо­рож­но дыша ледя­ным раз­ре­жен­ным воз­ду­хом, пред­смерт­ным взо­ром про­пус­ка­ет рядом реву­щие на сни­же­нии лай­не­ры. Он слип­ся и смерз­ся воеди­но со сво­им кро­шеч­ным крес­ли­цем, его кача­ет и тас­ка­ет, и созна­ние закуклилось.

Оче­ред­ной рев рас­ка­ты­ва­ет­ся гром­че и рядом — в ста мет­рах про­ле­та­ет истре­би­тель. Голо­ва лет­чи­ка в про­стор­ном фона­ре с любо­пыт­ством вер­тит­ся в его сто­ро­ну. Вда­ли истре­би­тель закла­ды­ва­ет раз­во­рот, и на обрат­ном про­ле­те пилот кру­тит паль­цем у виска.

Это­го наш быв­ший лет­чик-кур­сант стер­петь не может, зри­тель­ный центр в мерз­лом моз­гу пере­да­ет коман­ду на впрыск адре­на­ли­на, серд­це тол­ка­ет кровь, — и он пока­зы­ва­ет пило­ту сред­ний палец.

- Живой, — неодоб­ри­тель­но докла­ды­ва­ет истре­би­тель на базу.

Ну. Под­ни­ма­ют поли­цей­ский вертолет.

А вече­ре­ет… Тем­не­ет! Холо­да­ет. И вечер­ним бри­зом, соглас­но зако­нам метео­ро­ло­гии, шары мед­лен­но сно­сит к морю. Он дрей­фу­ет уже над берегом.

Из вер­то­ле­та орут и машут! За шумом, разу­ме­ет­ся, ниче­го не слыш­но. Свер­ху пыта­ют­ся под­це­пить его крю­ком на тро­се, но мощ­ная струя от вин­та сду­ва­ет шары в сто­ро­ну, крес­ли­це бол­та­ет­ся врас­кач­ку, как бы не вывалился!…

И спа­са­тель­ная опе­ра­ция завер­ша­ет­ся по его соб­ствен­но­му рецеп­ту, что в чем-то обид­но… Вер­то­лет воз­вра­ща­ет­ся со снай­пе­ром, сле­пит со ста мет­ров про­жек­то­ром, и снай­пер про­стре­ли­ва­ет верх­ний зонд. И вто­рой. Смот­рят с сомне­ни­ем… Снижается?

Вни­зу уже бол­та­ют­ся все бере­го­вые кате­ра. Воль­ная пуб­ли­ка на про­из­воль­ных плав­сред­ствах насла­жда­ет­ся зре­ли­щем и меша­ет бере­го­вой охране. Голо­вы задра­ны, и кто-то уже упал в воду.

Тре­тий шарик с трес­ком лопа­ет­ся, и сни­же­ние гроз­ди дела­ет­ся явным.

На пятом про­стре­лен­ном шаре наш парень с чмо­ком и брыз­га­ми шле­па­ет­ся в волны.

Но верев­ки, на кото­рых висе­ли сду­тые шары, запу­та­лись в высо­ко­вольт­ных про­во­дах, что вызва­ло корот­кое замы­ка­ние. Целый рай­он Лонг-Бич остал­ся без электричества.

Фары све­тят, буру­ны беле­ют, кате­ра мчат­ся! Его вытра­ли­ва­ют из воды и начи­на­ют отди­рать от стула.

Врач щупа­ет пульс на шее, смот­рит в зрач­ки, сует в нос наша­тырь, колет кофе­ин с глю­ко­зой и релак­сан­ты в вену. Как толь­ко врач отво­ра­чи­ва­ет­ся, постра­дав­ше­му вли­ва­ют ста­кан вис­ки в глот­ку, трут уши, бьют по мор­де… и лишь тогда сила­ми четы­рех мат­ро­сов раз­жи­ма­ют паль­цы и рас­пле­та­ют ноги, закру­чен­ные вин­том вокруг ножек стула.

Под пыт­кой он начал при­хо­дить в себя, в смыс­ле мас­саж. Само­сто­я­тель­но сту­чит зуба­ми. Улы­ба­ет­ся, когда в камен­ные от судо­ро­ги мыш­цы вго­ня­ют булав­ки. И нако­нец про­из­но­сит пер­вое матер­ное сло­во. То есть жизнь налаживается.

И когда на набе­реж­ной его пере­гру­жа­ют в “ско­рую”, и фото­вспыш­ки прес­сы сле­пят тол­пу, про­ныр­ли­вой кор­ре­спон­дент­ке уда­ет­ся про­су­нуть мик­ро­фон меж­ду сани­та­ров и крикнуть:

- Ска­жи­те, зачем вы все-таки это все сделали?

Он отве­тил: “Ну нель­зя же все вре­мя сидеть без дела”.